Флаг над реактором
автор – Василий Матвеев, газета «Республика» (Белоруссия)
Троим курсантам дали два часа на сборы, а через сутки высадили в открытом поле, в трех километрах от ЧАЭС
Майор внутренней службы Василий Ильюк не любит говорить о Чернобыле в сослагательном наклонении. На всевозможные «Вот если бы не направили…», «Не вышли бы вы тогда из шеренги и…» только отмахивается и морщится — все равно бы вышел и поехал. Почему? Потому что время было другое: отсиживаться в стороне было стыдно, уклоняться – смерти подобно. Особенно, когда тебе 23, когда вокруг – мужской коллектив, горящие глаза и шаг назад расценивается как дезертирство. Тогда, 29 сентября 1986-го, в Чернобыль пожелал лететь весь дивизион. Все 120 с лишним курсантов Львовского пожарно-технического училища МВД СССР. И факт далек от лакировки.
«Нас обманули, но это было уже неважно»
Октябрьская поездка станет вторым его знакомством с «зоной». Первый раз побывать в 60-километровом кольце пришлось еще в начале мая, когда пожарных военизированной пожарной части Мозыря командировали в Наровлянский район. Производить дезактивацию.
— Мы прибыли в одну из деревень на реке Словечно, поставили пожарно-насосную станцию и приступили к работе. Перед мостом – милицейский кордон и проверка документов. Дальше легковые и грузовые машины обязаны были проходить через наше «чистилище». Колеса, дождевики, борта – все это мылось на совесть и под большим давлением: 110 литров воды в секунду. Можете представить?! Проверка дозиметром – и транспорт уходил на «большую землю», — рассказывает Василий Ильюк, инженер Мозырского ГРОЧС. – Техника шла день и ночь, ночь и день, без остановки. Менялись только люди на КПП: сутки – и заступает новая смена. В темное время работали с прожекторами. Помню, какая-то бабушка перегнулась через борт и со слезами на глазах умоляла меня никого не впускать туда, в их деревню. Вернутся, мол, они скоро. Чтоб присмотрел… Сегодня я даже не могу сказать, где именно происходил этот разговор: на новых картах не значится ни один из тех населенных пунктов, где мы работали. Их больше не существует.
Еще одна недельная командировка в июле, а затем вступительные во Львовское. Поступил. Не проучился и месяца – построение дивизиона, требуются три добровольца для работы в чернобыльской зоне. Вышли все, комдив отобрал троих: молдаванина и белорусов.
— Нам выдали новое обмундирование и зимние бушлаты. Рано утром 30 сентября – вылет из Львовского аэропорта и посадка в Киеве. Дальше — военный аэродром, Ми-8 на кромке под парами и затем жесткая посадка в открытом поле. «Чернобыльская зона» в итоге оказалась в 3—4 километрах от АЭС. Нас обманули, но это было уже неважно. ПАЗ стремительно вез к заводоуправлению электростанции, — вспоминает Василий Ильюк. – В кабинете главного инженера, кроме нас, 10 курсантов из Харьковского пожарно-технического училища. Двоим из них поставили задачу подняться по венттрубе 3-го и 4-го энергоблоков, провести разведку и установить флаг победы. Флаг-то установили, а вот замеры сделать не удалось. Прибор сразу же «сдох».
Браслеты, часы, кольца и цепочки сказали снять. Ужинать отвели в столовку убежища. На окнах – толстенные металлические пластины. Из таких же им всем пришлось делать себе панцири. На руки утром надели четырехкилограммовые резиново-свинцовые перчатки, в которых не сгибались пальцы. На лицо – респираторы. Вперед! Путаные коридоры. Солдаты внутренних войск с автоматами. Последний этаж производственно-бытового блока. Задача: по сирене взбежать на нужную смотровую площадку вентиляционной 152-метровой трубы и сталкивать вниз лопатами куски радиоактивного графита.
— Через 10 минут – сирена, и мы сбегаем вниз. Построение. Благодарность от Президиума Верховного Совета УССР. Баня. Справки о том, что все мы получили по 22 рентгена. Обед, автобус, вертолет – и комфортабельные номера гостиницы «Киев», — продолжает мой собеседник. – Экскурсия по городу, затем 3 недели обследования в госпитале МВД Украины. То, что хапнули мы совсем не по 22 рентгена, было понятно сразу. Каждый день – осмотр профессоров, капельницы и таблетки. При выписке каждому записали в карточку: дистрофия миокарда и хронический холецистит. Потом учеба, еще один отпуск… Все это, как во сне. Отчетливо помню сейчас только, как мы спускались вниз после сирены. Кисти онемели и свисали, как гири. Потом, уже в госпитале, шутили, что это Чернобыль с нами так «поздоровался».
…26 апреля Василий Ильюк отстоял панихиду в гомельском храме жертв Чернобыля. И зажег свечку за упокой Александра Свентицкого, второго белоруса из их львовской троицы. Его не стало в июне прошлого года.
Проклятье Вылево
Два часа на рейсовом автобусе из Мозыря – и я в Гомеле. Советский район, улица Речицкое шоссе. Подхожу к ограде и открываю калитку. В церкви Святого Архистратига Михаила звонят колокола. Идет служба.
Запомните: это один из самых необычных храмов в Беларуси. Единственный храм-переселенец. Столетний памятник деревянного зодчества, сохранивший свою первозданную красоту. Молитвенный дом, пострадавший от самого жестокого оружия ХХ века – радиации.
— Его построили в деревне Вылево Добрушского района еще в 1909 году, на заре века. Церковь не тронули ни революции, ни Гражданская, ни обе мировые войны. Стоять бы ей здесь еще сто лет, если бы не АЭС… Вылево вместе с 16 другими деревнями района попала в зону отселения. С 1986 года храм остался без прихожан и начал зарастать бурьяном, — рассказывает «Р» Александр Украинец, начальник Гомельского инженерного института МЧС. – Местная епархия предложила, руководство МЧС поддержало, премьер-министр Беларуси одобрил и подписал соответствующее решение: «Перенести и восстановить». Уникальная операция началась в 2000 году.
Быстро сказка сказывается – последний гвоздь курсанты института вбивали только в 2006-м. Оно и понятно. Деревня — в 40 километрах от Гомеля, обшивка церкви фонит, а архитектор потребовал соответствия один к одному. Иначе какой же тогда это памятник? В итоге всю шалевку пришлось снять и захоронить. Бревна затем тщательно пронумеровали, разобрали, перевезли в город и сложили по новой. Центральный купол весом 9 тонн устанавливал специальный кран. Но без приключений все равно не обошлось…
— Когда уже поставили коробку, кто-то попытался поджечь будущий храм. Если бы не учебный пожарный расчет института, строительные леса превратились бы в пепел. А так успели, спасли. Но до самого открытия в апреле прошлого года у стен дежурил наряд. От греха подальше, — говорит Виктор Уманец, заместитель начальника Гомельского инженерного института МЧС. – Храм-памятник жертвам Чернобыля освятил владыка Филарет. На нулевом этаже, под алтарем, заложили капсулу с посланием потомкам. Когда-нибудь имена всех, кто участвовал в переселении церкви и ликвидации самой страшной техногенной катастрофы тысячелетия, найдут наши правнуки. И удивятся так же, как и мы, увидев на одном из нижних бревен надпись: «Ефим и Денис Дянченко, 1909 год». Удивятся и вспомнят, как это было.