За плечами начальника курсов спасательной и специальной подготовки Национального университета гражданской защиты Украины Сергея Кулакова - почти все «горячие точки» нашего постсоветского пространства: Чернобыль, Армения, другие зоны бедствия. Одна из важных заслуг нашего сегодняшнего героя -- организация лицензированных курсов спасательной и специальной подготовки на базе университета, практически с нуля. Статус этого подразделения позволяет готовить профессиональных высотников, верхолазов, водолазов, дозиметристов, матросов-спасателей, специалистов ряда других профессий, необходимых профессиональному спасателю. И все же именно Чернобыль был первым настоящим испытанием для молодого лейтенанта.

О катастрофе в Чернобыле официально впервые объявили лишь 28 апреля в 21 вечера в программе «Время». Информация была короткая, всего 14 секунд, мало кто обратил на нее внимание. Речь шла о том, что «принимаются меры по ликвидации» и о «создании правительственной комиссии». Конечно же, немногие восприняли эту информацию серьезно. Хотя слухи о погибших, об эвакуации, об атомной угрозе уже поползли. Но в те праздничные дни о том, что рядом с нами проходят страшные события, даже думать не хотелось...

3 мая ночью в Управлении пожарной охраны Харьковской области собрали экстреннее совещание офицеров и руководство гарнизона. Практически сразу была дана команда отправляться в Савинцы, формировать и обучать первый харьковский батальон. Лишь 6 мая по республиканскому телевидению к населению обратился министр здравоохранения УССР Анатолий Романенко. Он признал факт аварии, предупредил о повышении уровня радиоактивного фона в г. Киеве и посоветовал киевлянам меньше времени проводить на улице, реже проветривать помещения. 14 мая к советскому народу обратился Михаил Горбачев. Когда первых героев, самоотверженно бросившихся на борьбу со стихией, уже хоронили, а целую неделю на отравленной земле наши соотечественники ликвидировали последствия. Конечно, с каждым судьба обошлась по-разному. Но вряд ли подходит определение «кому как повезло», ведь в конечном итоге, -- все ликвидаторы через какое-то время оказывались в больнице.

Сергей Кулаков в апреле рокового 86-го служил начальником караула во второй пожарной части. Об аварии услышал по телевизору. Как и большинство, серьезного значения этому не придал. И когда поступила команда отправиться в Савинцы, даже подозрения о связи этих событий не возникло. Дело в том, что в те годы действительно, время от времени проводились так называемые сборы сводных отрядов гражданской обороны, куда призывались военнообязанные. По линии военкомата проходила мобилизация приписного состава, предусмотренная на случай военных действий. Из призванных граждан формировался батальон для выведения в ту или иную точку. Обычно, выезжали в область, ставили палатки, получали обмундирование и пару дней жили в полевых условиях, получали или повторяли определенные навыки по ГО. Однако в этот раз все было по-другому.

- Я на подобных сборах обычно был начальником вещевой службы сводного отряда: получал на складе необходимое количество обмундирования на отряд, -- вспоминает Сергей Кулаков. -- Однако можно было догадаться, что в этот раз у нас не просто тренировочные занятия: расселили нас в школе и клубе, а не в палатках, военнообязанных начали интенсивно обучать пожарно-спасательной подготовке, пожарной технике, оборудованию, боевому развертыванию, работать с трехколенкой, со стволами, как подключать те же рукава к машине, что такое разветвление -- то есть азам пожарного дела, боевому слаживанию.

Теперь может и трудно поверить, но прибывшие «партизаны», как позже окрестили военнообязанных, не выказывали недовольства, в связи с такой командировкой. Надо, значит надо. При этом прибывали буквально из-за пасхального стола.

Седьмого мая было получено распоряжение выдвигаться в Киевском направлении. Загрузили технику, людей посадили в автобусы, и колонна отправилась в Иванково Киевской области. Первым батальоном Сергей не уехал, руководство посчитало, что он нужнее здесь. Однако после пожара в кабельных тоннелях третьего реактора ЧАЭС, который случился 23 мая, появилась необходимость подменить первый батальон. Но для этого надо было опять собрать контингент, обучить и отправить. На это нужно было какое-то время. Поэтому было принято решение вначале сменить офицерский состав и уже после отправить подготовленный второй батальон.

- 23 мая мы выехали из Харькова во главе с Елизаровым, - рассказывает Сергей Кулаков. - Встретил нас Алексей Ткачев, сопроводил и рассказал что и как. Ребят из первого батальона на работу в зоне не уже не привлекали, они просто несли дежурство по охране 30-километровой зоны. Если честно, ехал я туда с плохим настроением. На следующий день планировалась встреча выпускников -- пять лет окончания школы, где я учился. А я, выходило, все пропущу! Я еще просил Валерия Викторовича: «Можно я останусь и позже догоню вас, на самолете прилечу!» Не разрешил... Мама, конечно, переживала. К этому времени еще не представляли полный масштаб трагедии, но то, что случилась большая беда, уже все знали.

Дислоцировались вновь прибывшие сразу за Иванково, практически на берегу реки. Надо сказать, первому батальону, конечно, досталась вся морока освоения территории и трудности благоустройства: ребята не только разбили палаточный городок, но и построили баню, все хозяйственные конструкции, наладили связь с помощью автолестницы, иногда можно было позвонить домой. Даже своеобразный «клуб» сделали на поляне. Из дощатых поддонов -- небольшой подиум, а в качестве зрительного зала -- в прямо земле прокопали ряд траншей, чтобы сидеть на земле, а туда ноги прятать, чтобы удобней было. Трудно поверить -- даже на территории цветочки посадили для красоты. В часть, между прочим, для поднятия боевого духа несколько раз приезжали с концертами артисты. В общем, ликвидаторы жили полной жизнью.

- Нашей задачей было тушение пожаров в 30-километровой зоне. Лес и торфяники горели беспрерывно. Еще наши ребята вахтами в Чернобыле несли дежурство. Конечно, мы находились в резерве «под рукой» на случай любого развития событий. Жили просто -- по распорядку воинского батальона на полном автономном существовании. У нас были и свои командиры взводов, и командиры роты, и командир батальона был штатный, даже повара и водители. Кормили нас «на убой», обеды были как домашние: борщ, гуляш, сухую колбаску на бутерброды клали, шоколад, фрукты, апельсины привозили. Иногда у меня спрашивают про самоволки - да только там бегать особо было некуда! Основное население Иванково эвакуировалось, так что и делать там было нечего. В свободное от службы время ходили на рыбалку. Трудно теперь сказать - опасно было есть эту рыбу или нет. Коварная радиация - ни запаха, ни вкуса, ни цвета. Я лично ее никак не ощущал. По большому счету, ни адекватных средств индивидуальной защиты, ни приборов измерения тогда толком не было. В респираторе долго не походишь, а счетчики не выдерживали никакой критики, вообще оказались негодными.

Опасную дозу облучения Сергей все же получил. Торфяники, горевшие и тлевшие непосредственно под станцией, несли в себе большую опасность. Индивидуальные накопители, которые могли показать реальную дозу облучения, появились уже позже. А так -- просто раз в день приезжал дозиметрист, мерял общий фон и заносил его в журнал. Где именно он мерял, кому конкретно, какая доза досталась - теперь никто не скажет. Ведь даже отдельные участки расположения батальона «фонили» по-разному. Со временем проблемы со здоровьем, естественно, стали вылезать наружу.

- Пробыли мы там до 26 июня, 33 дня. Потом нас поменяли -- приехал Отари Беридзе с группой офицеров. Переодели в чистую одежду и отправили домой. Вернулся я в родную вторую часть. Потом при ней открыли 31-ю часть ГДЗС, я служил в ней начальником караула. Своими усилиями дымокамеру построили. Потом перешел в 14-ю часть инспектором. Когда случилось страшное землетрясение в Армении, поехал от Харькова в составе Сводного отряда МВД Украины на ликвидацию последствий. Там при Сводном отряде было подразделение пожарной охраны, я был заместителем начальника по службе.

В 1990-м поступил в Московскую высшую пожарно-техническую школу, тогда только там было высшее учебное заведение такого уровня. А в 2001-м меня пригласили преподавателем в НУГЗУ на кафедру пожарной тактики и аварийно-спасательных работ. Чуть позже руководство решило создать специализированные курсы спасательной подготовки. Спасатель высокого класса должен владеть целым рядом смежных специальностей: матрос-спасатель, радист, дозиметрист, верхолаз, альпинист, водолаз и даже знанием иностранных языков. Мне предложили возглавить такие курсы. Я вначале опешил: да я ж ничего не знаю! А мне говорят: в Чернобыл был, в Армении был, на Сахалине был! Да ты ж все знаешь! В общем, что не знал -- доучил. Общими усилиями построили скалодром, обеспечили оборудованием водолазов -- барокамеру, водолазный полигон.

Сергей Кулаков счастливый отец троих детей. Старший сын -- курсант второго курса НУГЗУ. В 2010 году Сергей Кулаков и Юрий Сенчихин возили курсантов университета в зону отчуждения, в Припять. Ребята уезжали из зоны притихшие, с удивленными глазами..

- Молодежь к тем событиям относится весьма скептически, - констатирует преподаватель.- Высказывая глубокое уважение подвигу ликвидаторов, они сегодня сами не готовы рисковать жизнью в подобной ситуации. Конечно, большую роль в этом сыграла действия руководства страны, которое до последнего замалчивало масштабы трагедии. Мы просто ехали туда по совести, выполняли свою работу, иначе не представляли. И отправлялись туда точно не за льготами. Впрочем, может, мы слишком критичны к нашей современной молодежи. В конце концов, в нашей профессии равнодушные люди надолго не задерживаются. Либо ты спасатель, либо тебе здесь делать нечего.

 

 

Журналист Маргарита Шевченко

 

Газета «Харьковский пожарній вест ник», № 50, 12 декабря 2014 г.